17 209 181 руб. привлечено за 2023 год
3 119 197 руб. на сегодня за 2024 год
новости

Интервью Карины Вартановой РИА «Тайга-инфо»

Дата публикации:

6.03.2018

«Ребенок не знает, что мама плачет за дверью»: почему родителям нужно быть в реанимации с детьми»
Источник
Несмотря на традиции закрытых дверей, отделения интенсивной терапии в России постепенно открываются для совместного пребывания детей и родителей. Почему мама рядом с ребенком в реанимации скорее на пользу, чем во вред, встречаются ли неадекватные родственники и как врачам и медперсоналу найти с ними общий язык, рассказала Тайге.инфо директор фонда «Детский паллиатив» Карина Вартанова.

В сентябре 2017 года благотворительный фонд «Детский паллиатив» приступил к проекту «Вместе с мамой. Продвижение практики организации совместного пребывания родителей с детьми в отделениях реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ)». Его поддержал Фонд президентских грантов для формирования семейно-ориентированной среды в учреждениях здравоохранения и содействия реализации права граждан на совместное пребывание родителей с детьми в ОРИТ. В 19 регионах страны пройдут лекции, семинары, мастер-классы и коммуникационные тренинги для специалистов по детской анестезиологии и реаниматологии, а также по паллиативной помощи ребятам.

Тайга.инфо: Зачем понадобился проект «Вместе с мамой» и поддержка Фонда президентских грантов?
— Проекту «Вместе с мамой» или, шире, проекту «Открытая реанимация» уже четыре с лишним года. Поддержка Фонда президентских грантов, которую мы получили в 2017 году, позволила вывести то, что мы делаем, на качественно новый уровень.
Когда работа в этом направлении только начиналась, в 2014 году у нас в стране был (и есть) федеральный закон, по которому родители имеют право на совместное нахождение с ребенком в стационарных учреждениях. Но больше не было ничего: ни методических рекомендаций, ни стандартов, ни норм, образцов и инструкций. Да, существовало достаточное количество западной литературы, но, в силу языковых ограничений, она не всегда доступна, поэтому даже тем, кто был бы не против внедрять эту практику, не на что было опереться.
Теперь уже существует методический пакет по организации доступа родителей и членов семьи в отделения реанимации и интенсивной терапии, мы разработали его вместе с Ассоциацией детских анестезиологов и реаниматологов России. Конечно, я не могу сказать, что он исчерпывающий, потому что ни одну тему нельзя исчерпать до конца, но в нем содержится практически все, что нужно любому организатору, который хочет внедрить этот подход у себя. В пакет входит сборник лучших практик, существующих как в западных странах, так и в России, а также клинические и методические рекомендации, образцы политик и правил как для персонала, так и для родителей, — и все эти материалы можно использовать для разработки собственных, адаптированных к нуждам конкретного отделения, документов.
Почему это было необходимо? Потому что просто открыть двери отделений реанимации без предварительной подготовки было бы не совсем правильно. Специалисты ОРИТ делают крайне важную и нужную работу, действуя в критических ситуациях, когда расслабленных форматов «пусть будет, как будет» быть не может, ведь счет идет на минуты, а то и на секунды. Поэтому нужно предусмотреть и регламентировать самые разные моменты, связанные с нахождением родственников в отделении (санитарно-гигиенические требования, сколько человек может одновременно находиться рядом с ребенком, можно ли присутствовать во время проведения реанимационных мероприятий, можно ли пользоваться мобильным телефоном или планшетом и так далее), и сделать это таким образом, чтобы родители могли быть рядом со своим ребенком, но при этом не разрушалась работа отделения.

Тайга.инфо: Это должны быть правила крупным шрифтом?
— Да, это должны быть правила, размер шрифта здесь вторичен, главное — правила должны быть четкими и понятными как персоналу, так и членам семьи. В некоторых больницах делают памятки для родителей, с которыми нужно ознакомиться и подписать их. Человек знает, на что соглашается, понимает существующие ограничения и понимает, что нарушение правил — это основание ограничить нахождение в ОРИТ.
Исследование, которое мы проводили в самом начале работы, показало, что проблема закрытости отделений реанимации лежит в нескольких плоскостях. Во-первых, есть традиция «непускания», и не только в реанимациях. В нашей стране мы привыкли к запретительным подходам — там, где можно что-то запретить, мы обязательно запретим. Мы привыкли к запретам и ограничениям, и эту привычку за один день не переломить. Второй момент, который нельзя не учитывать, — это нормативно-методическая литература, вернее, до недавнего времени — отсутствие этой литературы. Третий: если членам семьи разрешить находиться рядом с больным ребенком, то с ними нужно взаимодействовать, нужно разговаривать. А с коммуникационными способностями — и это не мое открытие — у нас не слишком хорошо. Мы, как правило, не умеем разговаривать и договариваться, и особенно это заметно там, где есть плотное взаимодействие с людьми. К сожалению, в медицинских вузах этому не учат, хотя существует достаточное количество современных методик обучения техникам взаимодействия.
Решать эти проблемы без участия самих специалистов, работающих в ОРИТ, невозможно. Поэтому нам кажется очень серьезным достижением то, что удалось добиться взаимопонимания с Ассоциацией детских анестезиологов и реаниматологов РФ, и Ассоциация четко сформулировала свою позицию: родители должны иметь возможность находиться вместе со своими больными детьми. Это невероятно важно, потому что это голос профессионального сообщества.
У Ассоциации есть система обучающих мероприятий — Школа главного специалиста, и мы вместе решили, что это прекрасная возможность проводить тренинги и образовательные сессии, распространять методическую литературу. Президентский грант дал возможность заниматься этой деятельностью систематически. Теперь мы не просто отталкиваемся от конкретных случаев, когда кого-то не пускают к ребенку, но напрямую взаимодействуем с сообществом профессионалов. Это не всегда легко, но уже заметно, что происходят изменения. Первоначальная позиция «отстаньте от нас, мы лучше знаем» меняется на более конструктивную.

Тайга.инфо: Включены ли регионы Сибири в график мероприятий по гранту?
— Разумеется, сибирские регионы включены в эту работу. В Новосибирске школа прошла уже в июне 2017 года, в этом году планируются мероприятия в Иркутске и Красноярске. Кроме того, есть регионы, которые сами заинтересованы во внедрении этого подхода во всех своих стационарных учреждениях. Конечно, нереально в рамках одного проекта охватить всю Россию, но, как в любом деле, важно создать критическую массу сторонников этого подхода, дальше будет легче.

Тайга.инфо: В какой-то момент станет просто неприлично не пускать в реанимацию?
— Рано или поздно именно так и будет. И важно понимать, что те люди, которые сейчас не соглашаются на изменение существующих условий, не враги. Они воспитаны системой, перегружены безумным количеством обязанностей. Практически во всех отделениях дефицит кадров, времени на то, чтобы учиться, не так много, материально-техническая база у всех очень разная, у кого-то хуже, у кого-то лучше. Да, очень хочется быстрых перемен, но так или иначе приходится считаться с реальностью.
Радует то, что в России уже есть больницы, в которых практика открытой реанимации внедрена достаточно давно, например, в Татарстане. Есть примеры открытости в небольших, очень скромных по возможностям больницах — например, в подмосковных Мытищах, где давно уже в рутинном режиме пускают родных и никто не думает, что это геройство. Просто руководитель отделения так однажды решил. При этом нельзя сказать, что в таких «передовых» больницах весь персонал единодушно на стороне открытой реанимации — сопротивление встречается достаточно часто, многие организационные и этические моменты новой практики требуют постоянной корректировки.

Тайга.инфо: Чего в этом больше: профстандартов или эмпатии?
— По определению, человек, который выбирает медицинскую или, скажем, педагогическую специальность, должен понимать, что его будущая профессия относится к категории помогающих. Это предполагает постоянную работу с людьми, а не только с бумажками. Можно ли постоянно взаимодействовать с людьми, не имея эмпатии, уважения к их чувствам?
Кроме того, вокруг темы доступа в реанимацию наросло много мифов и стереотипов. Например, про риск занесения в ОРИТ инфекций. А ведь организовать выполнение и соблюдение санитарно-гигиенических норм относительно несложно и недорого. Да и исследования показывают, что нахождение родственников в ОРИТ не связано с увеличением распространения инфекционных заболеваний. Напротив, отмечено даже снижение общего уровня инфекций после того, как родным было разрешено находиться рядом с пациентами, и причина этого в том, что наибольшую опасность представляет именно внутрибольничная флора, а привнесенные микрорганизмы помогают с ней бороться.

Тайга.инфо: Получается, не нужно бахил и халатов?
— Часто в зарубежных больницах на вопрос российских посетителей о том, нужно ли надевать бахилы, можно услышать такой ответ: «А вы собираетесь с ногами на кровать больного забираться?» А вот что действительно принципиально — это чистые руки. Подошел к ребенку — обработай руки, уходишь — обработай руки.

Тайга.инфо: Что такого происходит в реанимации, чего не должны видеть родные?
— Конечно, там происходит много того, что неподготовленному человеку видеть тяжело. Не все родители готовы видеть своего ребенка, подключенного к аппаратам, с катетерами и трубочками. Плюс родители находятся в глубочайшем стрессе, особенно если ситуация экстренная, если «ничто не предвещало», если еще вчера ребенок был здоров и весел… Но помочь родителям, дать хотя бы самую необходимую информацию о том, как реагировать на звуковые сигналы, что происходит и зачем, — это вполне по силам сотрудникам ОРИТ.
Корректные решения можно найти практически в любом случае. Если в палате лежит несколько детей, и одному понадобились срочные реанимационные мероприятия, а это достаточно тяжелое зрелище для непосвященных, то можно использовать передвижную ширму, отгородить койку ребенка. Родителей можно просить выходить во время проведения инвазивных манипуляций, — и прописать это в правилах.

Тайга.инфо: Европейские больницы давно пришли к открытым реанимациям?
— Этой практике на Западе много лет, у большинства профессиональных ассоциаций анестезиологов и реаниматологов есть специальные документы, подчеркивающие важность организации совместного пребывания и регламентирующие все связанные с этим практические моменты.

Тайга.инфо: А польза от совместного пребывания в реанимация ребенка и родителя какова?
— Безусловная польза касается эмоционального состояния ребенка и родителей. Я всегда привожу в пример очень простую ситуацию. Вот маленький ребенок попадает в больницу. Представьте себя на его месте: мне больно, мне страшно, вокруг меня чужие люди, рядом со мной нет ни мамы, ни папы. Я — ребенок — не знаю, что мама плачет за дверью, потому что в учреждении такие правила, потому что ее не пустили. Я чувствую, что меня предали, меня бросили, причем в самый трудный момент.
Западные исследования доказывают, что у детей начинаются серьезные проблемы, если они подолгу находятся в больницах без родителей, не случайно есть даже специальный термин — «синдром госпитализма». Страдает когнитивное, эмоциональное развитие. Но было доказано еще и то, что рядом с родителями ребенок быстрее выздоравливает. Что это значит в переводе на язык суконной прозы? Это значит, что ребенок проведет меньше времени в больнице, быстрее отправится домой и сэкономит деньги системе здравоохранения. Как видите, тут заканчивается лирика и начинается прагматика.
Во многих европейских странах специалисты уже пришли к тому, что находиться с ребенком в реанимации — это не право, а обязанность родителей. Это делается не только из гуманитарных соображений, но и из рациональных — сделать так, чтобы больные дети быстрее выздоравливали, чувствовали себя более спокойно и защищенно. Ведь именно это и является основной — профессиональной и человеческой — задачей всех, кто помогает ребенку в трудное для него время.

Беседовала Маргарита Логинова